| ← Июль → | ||||||
| 1-2 | 3-4 | 5-6 | 7 | |||
| 8 | 9-10 | 11-12 | 13-14 | |||
| 15-16 | 17-18 | 19-20 | 21 | |||
| 22 | 23-24 | 25-26 | 27-28 | |||
| 29, 30, 31 | ||||||
Ию́ль (лат. Julius — «месяц Юлия (Цезаря)», буквально — «кудрявый») — седьмой месяц года в юлианском и григорианском календарях, пятый месяц староримского года, начинавшегося до реформы Цезаря с марта. Один из семи месяцев длиной в 31 день. Это, в среднем, самый теплый месяц года на большей части Северного полушария Земли (где июль является вторым месяцем лета), и самый холодный месяц года на большей части Южного полушария (где июль — второй месяц зимы, эквивалент января Северного полушария).
В современную эпоху до 20 июля по григорианскому календарю солнце стоит в созвездии Близнецов, с 20 июля — в созвездии Рака.
Среднемесячная температура июля в Подмосковье +18,3 °С. В июле, по сравнению с другими месяцами, выпадает наибольшее количество осадков — 74 мм, с колебаниями от 24 мм (1890) до 169 мм (1910). До 15 дней в месяце дожди сопровождаются грозами.
В первой трети месяца зацветает липа, во второй половине — цветёт картофель и убирают озимую рожь. Последние пять дней июля считались поворотом к осени, в виде холодных утренников, которые могли угрожать даже заморозками. 28 июля 1601 года в Москве выпадал снег и случился мороз.
Каждый год июль начинается в тот же день недели, как и апрель, и в високосные годы — в тот же день как и январь. В невисокосном году никакой другой месяц не заканчивается в тот же день недели, как июль. В високосный год июль и январь заканчиваются в тот же день недели.
Первоначально месяц назывался Quintilis (лат. quintus — «пять»; иногда Quinctilius). В 45 г. до н. э. был переименован в честь Гая Юлия Цезаря, который в этот месяц родился.
В древнерусском календаре (до утверждения христианства) месяц назывался червен (собирали червеца), также липец (зацветала липа), в народных месяцесловах также — страдник, сенозарник, грозник, сладкоежка. Народное прозвание — макушка лета, дословно соответствует кельтскому gorphenhaf.
Название июля (в церковных книгах иулий) перешло на Русь из Византии.
3 июля — День работника Госавтоинспекции
7 июля — Иван Купала
8 июля — День семьи, любви и верности в России
10 июля — День воинской славы России — День победы русской армии под командованием Петра Первого над шведами в Полтавском сражении (1709 год).
12 июля — День памяти святых апостолов Петра и Павла у православных, придерживающихся «старого стиля»
15 июля — Невская битва
17 июля — День морской авиации и День этнографа
19 июля — Собор Радонежских святых
23 июля — день города Пскова
28 июля — День PR-специалиста
Первое воскресенье месяца — День работников морского и речного флота в России
Второе воскресенье месяца — День российской почты
Последняя пятница июля — День системного администратора
Последнее воскресенье месяца — День Военно-морского флота
Первая суббота месяца — Международный день Днепра в Белоруссии, России и Украине
Если июль жаркий, то декабрь будет морозным.
В июле если мысленно можно повесить ведро на рог месяца — быть через одну-две недели суши. Если же ведро падает — к дождю.
Июль — краса лета, серёдка цвета.
В июле жарко, а расставаться с ним жалко, в июле душно, а расставаться с ним скушно.
В июле на поле густо, а в амбаре — пусто.
В июле хоть разденься, в декабре теплей оденься.
Июль на Волге. Н. Галахов
А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зелёной чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопившимся тёплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, мёдом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет на солнце; ещё свежо, но уже чувствуется близость жары.
— Иван Тургенев, «Лес и степь», 1848
Арсений Тарковский
Кто стебли, кто ветви ломая ―
Пошли, будто спирту хлебнули:
― Акация ― хмель ― медуница ―
Медвежье ушко́ ― клещевина ―
Мать-мачеха ― ясень ― кислица ―
Осина ― крушина ― калина —
Одни ― как цыганские плечи,
Со свистом казачьим ― другие.
«Я в детстве боялся растений…», 1914
Иннокентий Анненский.
Сонет
Когда весь день свои костры
Июль палит над рожью спелой,
Не свежий лес с своей капеллой,
Нас тешат: демонской игры
За тучей разом потемнелой
Раскатно-гулкие шары,
И то оранжевый, то белый
Лишь миг живущие миры;
И цвета старого червонца
Пары сгоняющее солнце
С небес омыто-голубых,
И для ожившего дыханья
Возможность пить благоуханья
Из чаши ливней золотых.
Июльский день прошел капризно, ветреный и облачный: то и дело, из тучи ли, или с деревьев, срываясь, разлетались щекочущие брызги, и редко-редко небо пронизывало их стальными лучами. Других у него и не было, и только листва все косматилась, взметая матовую изнанку своей гущи. Слава богу, это прожито. Уже давно вечер. Там, наверху, не осталось ни облачка, ни полоски, ни точки даже… Теперь оттуда, чистое и пустынное, смотрит на нас небо, и взгляд на него белесоватый, как у слепого. Я не вижу дороги, но, наверное, она черная и мягкая: рессоры подрагивают, копыта слабо-слабо звенят и хлюпают. Туман ползёт и стелется отовсюду, но тонкий и еще не похолодевший. Дорога пошла молóжами. Кусты то обступают нас так тесно, что чёрные рипиды их оставляют влажный след на наших холодных лицах, то, наоборот, разбегутся… и минутами мне кажется, что это уже не кусты, а те воздушные пятна, которые днем бродили по небу; только теперь, перемежаясь с туманом, они тревожат сердце каким-то смутным не то упреком, не то воспоминанием… И странно, — как сближает нас со всем тем, что _не — мы_, эта туманная ночь, и как в то же время чуждо друг другу звучат наши голоса, уходя каждый за своей душою в жуткую зыбкость ночи…
Брось вожжи и дай мне руку. Пусть отдохнёт и наш старый конь…
Вот ушли куда-то и последние кусты. Там, далеко внизу, то сверкнёт, то погаснет холодная полоса реки, а возле маячит слабый огонек парома… Не говори! Слушай тишину, слушай, как стучит твоё сердце!.. Возьми даже руку и спрячь её в рукав. Будем рядом, но розно. И пусть другими, кружными путями наши растаявшие в июльском тумане тени сблизятся, сольются и станут одна тень… Как тихо… Пробило час… ещё… ещё… и довольно… Всё молчит… Молчите и вы, стонущие, призывные. Как хорошо!.. А ты, жизнь, иди! Я не боюсь тебя, уходящей, и не считаю твоих минут. Да ты и не можешь уйти от меня, потому что ты ведь это я, и никто больше — это-то уж наверно…
